В этой теме использовался интереснейший реферат Рината Рамисовича Бадикова "Основные этапы формирования и боевых действий 111-й стрелковой дивизии в 1940-1941 гг." с некоторыми дополнениями и уточнениями, т.к. на момент публикации на сайте были найдены дополнительные документы...
Реферат воспроизводится не полностью, а только его основная часть. Более подробная информация у автора

Предпосылки формирования 111-й стрелковой дивизии.

После Советско-финской войны 1939-1940 гг. военное руководство СССР во главе с наркомом обороны Маршалом Советского Союза С.К. Тимошенко начинает серьезно работать над повышением боеспособности Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА), и решение было принято, об увеличении численного состава армии. 4 июля 1940 г., Тимошенко и начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников внесли на рассмотрение правительства предложение по формированию 23 новых дивизий «по три тысячи человек каждая, как дивизии второго эшелона с месячным сроком мобилизационной готовности». Эти 23 дивизии в случае возникновения широкомасштабного военного конфликта, могли вводиться непосредственно в зону боевых действий через месяц после начала мобилизации.
В соответствии с этим же документом сформированные дивизии предлагалось распределить по 9 военным округам.
В постановлении Совета народных комиссаров (СНК) СССР № 1193-464 от 6 июля 1940 г., было указано: «Разрешить народному комиссару обороны сформировать 23 новые стрелковые дивизии трехтысячного состава каждая».
Одну из этих дивизий было решено сформировать на территории Архангельского военного округа (АрхВО). По плану 1940 г. нахождение в составе округа более 2-х стрелковых дивизий не предполагалось. Поэтому из АрхВО выводилась 6-тысячная 128-я мотострелковая дивизия, 6 июня 1940 г. части дивизии были подняты из летних лагерей по тревоге, в течение нескольких дней довооружены и отправлены в Латвию, в состав 11-й армии Прибалтийского Особого военного округа (ПрибОВО).
Таким образом, на освободившееся место было решено одной из вновь созданных 3-тысячных дивизий из 23 новых.

Формирование, структура, штаты и предполагаемое развертывание 111-й стрелковой дивизии на 22 июня 1941 г.

Новой дивизии формировавшейся в АрхВО был присвоен порядковый номер -111-я.
Из воспоминаний В.Н. Канонюка, служившего в 1940 г. курсантом-пулеметчиком учебного батальона, следует, что базой для формирования 111-й стрелковой дивизии послужило управление 29-й запасной стрелковой бригады в Вологде.
Ныне в бывшем здании штаба 29-й запасной бригады находится Вологодская гарнизонная комендатура. Именно туда 16 июля 1940 г. прибыл полковник Иван Михайлович Иванов, которому было поручено сформировать 111-ю стрелковую дивизию. Он стал первым командиром этой дивизии.
И.М. Иванов родился 12 февраля 1896 года в крестьянской семье в дер. Княжицы Соседнинской волости Лужского уезда Санкт-Петербургской губернии (ныне Стругокрасненского района Псковской области). Окончил три класса Княже-Погожевской церковно-приходской школы. В 1915 г. И.М. Иванов призван в царскую армию, отправлен на Румынский фронт, затем служил в 1-ом пехотном запасном полку на Б.Охте в Санкт-Петербурге. Во время Октябрьскую революцию 1917 г. служил в 148-ом пехотном Каспийском полку на Юго-Западном фронте, в Карпатах. Был избран заместителем председателя полкового совета, затем полуротным командиром, а потом помощником командира батальона. При ликвидации царской армии был членом ликвидационной комиссии полка.
В 1918 году добровольно вступил в РККА, и направлен в 1-й пехотный полк 1-го городского района. В октябре с маршевым полком в качестве рядового конного разведчика прибыл на Северный фронт, участвовал в боях на реке Онега, Обозерском и Кочмас-Кадымском направлениях и Карельском перешейке против англо-французских интервентов. В д. Кадым был контужен.
В 1919 г. во 2-й стрелковой дивизии 2-й бригады И.М. Иванов, обороняет ближние подступы к Петрограду от войск Северо-Западного фронта генерала Н.Н. Юденича. Участвует в боях на Гатчине, ст. Елизаветинка, под Ямбургом и Псковом, где получил ранение левой руки.
По выздоровлении Иванов поступил на 13-е Вятские пехотные курсы. В декабре 1920 года переброшен в составе 56-х Черниговских пехотных курсов. Участвовал в борьбе с бандитизмом на Черниговщине.
В 1920 году в г. Вятка был принят в члены ВКП(б), партийный билет № 1024132. По партийной линии работал: председателем культпросветполка, председателем совета Ленуголка, инструктором-организатором по работе в деревне, заведующим сектором связи с рабочими, членом президиума ротной ячейки ВКП(б), членом бюро ВКП(б), секретарем парторганизации в школе красных командиров в Ленинграде в 1923-1924 г.г., секретарем парторганизации 21-й Тифлисской пехотной школы в 1926 г., и членом президиума Токсовского райисполкома.
После окончания курсов в 1921 году направлен на должность командира взвода, в 1923 году стал слушателем особой 1-й Ленинградской пехотной школы, в 1924 году – слушателем 8-й пехотной школы красных командиров. С 1925 по 1927 год служил в должности командира взвода и вр. командира роты в 21-й Тифлисской пехотной школе. С 1927 по 1932 г. в должности командира роты и вр.комбата 1-й Ленпехшколы, в 1931 году окончил курсы «Выстрел», с 1932 по 1936 г. командир отделения 17-го пульбата ЛВО, а с 1936 по 1938 год командиром 269-го стрелкового полка. В кратчайший срок он добивается его вывода в число лучших соединений Ленинградского военного округа.
В 1921 году И.М. Иванов был награжден орденом Краного Знамени, в 1936 году орденом Красной Звезды, а в 1938 г. - медалью «XX лет РККА».
Во время Советско-финской войны 1939-1940 гг. занимает должность помощника командира 24-й Самаро-Ульяновской Железной стрелковой дивизии 7-й армии, участвует в прорыве линии Маннергейма.
С 16 июля по август 1940 г. штаб полковника И.М. Иванова закончил формирование и укомплектование 111-й стрелковой дивизии.
К началу 1941 г. стало очевидно, что угроза вторжения со стороны Финляндии минимальна. В связи с этим 13 июня 1941 г. заместителем начальника генштаба генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватутиным в «Справке о развертывании вооруженных сил СССР на случай войны на западе», вносится полевое управление 28-й общевойсковой армии, развертываемое в случае войны на базе АрхВО, которая должна была входить в число двух армий Резерва Главного Командования (РГК) и дислоцироваться юго-западнее Москвы в составе пяти стрелковых, двух танковых и одной механизированной дивизий. Хотя в организационную структуру армии была фактически включена только одна «архангельская» - 111-я стрелковая дивизия.
Весной 1941 г. 111-я стрелковая дивизия переведена на новый штат содержания - № 4/120, предусматривавший наличие в ее составе 6 тысяч человек.
Трехтысячные дивизии (к ним относилась и 111-я) были соединениями с достаточно длительным (месячным) сроком отмобилизования. В условиях войны, когда фронт требует постоянного пополнения воюющих соединений, такая задержка могла иметь самые негативные последствия. Это учли Маршал С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал армии Г.К. Жуков, предложив в середине марта 1941 г. ЦК ВКП (б) утвердить новые штаты укомплектования стрелковых войск РККА.

Их предложение было рассмотрено и 5 апреля 1941 г. СНК СССР издал постановление, в соответствии с которым все стрелковые дивизии РККА (мирного и военного времени) делились на пять штатов.
Так по штату мирного времени № 4/120 накануне Великой Отечественной войны в 111-й стрелковой дивизии, было предусмотрено девять батальонов, но в каждом батальоне только по одной роте, вместо положенных трех. То есть получалось, что фактически дивизия состоит из девяти рот или трех батальона, что соответствовало полнокровному стрелковому полку.
При введении военного положения дивизия должна была развертываться по штату № 04/400 (сд военного времени). В этом случае в дополнение к 9 стрелковым ротам мирного времени развертывались еще 18 рот из числа призываемых резервистов, доукомплектовывались вспомогательными номерами расчеты артиллерийских орудий и минометов, пополнялись приписным составом разведывательный батальон, саперный батальон и батальон связи.
Тылы дивизии(т.е. «второй эшелон») штата №4/120 в военное время развертывались практически «с нуля», что также давало значительный рост численности личного состава соединения (тылы включали автомобильный батальон, медико-санитарный батальон, полевой хлебозавод, дивизионную артиллерийскую ремонтную мастерскую, полевой пункт связи и ряд других подразделений и служб, включая также и редакцию дивизионной газеты и прокуратуру дивизии). Тыловой транспорт дивизия получала в основном по мобилизации из народного хозяйства.
При поступлении в дополнение к 6 тысячам человек кадрового состава, 6 тысяч человек призванных резервистов, дивизии штата № 4/120 становились при соответствующем сколачивании подразделений и частей вполне боеспособными соединениями, оцениваемыми советскими военными как «дивизии полного состава».
Структура стрелковой дивизии РККА утвержденными 5 апреля 1941 г. штатами не менялась. В дивизию входили: 3 стрелковых полка, 2 артиллерийских полка (гаубичный артполк - состоящий из 3 дивизионов: двенадцать 152 мм гаубиц и двадцать четыре 122-мм гаубиц, и легкий артполк - из 2 дивизионов: первый - двенадцать 76-мм дивизионных пушек и второй - четыре 76-мм дивизионных пушки и восемь 122-мм гаубиц), противотанковый и зенитный артдивизионы, разведывательный батальон (включавший, в частности, роту легких плавающих танков и роту бронеавтомобилей), саперный батальон, батальон связи, тыловые части и учреждения.
Что касается сроков развертывания 6-тысячных дивизий штата № 4/120 в «полный состав», то они, включая подготовку соединения в целом к боевому применению, не должны были превышать 20-30 суток при следующей возможной схеме развертывания частей (на примере стрелкового полка):
1-3 сутки - прибытие в часть приписного состава;
4 сутки - сколачивание подразделений;
5 сутки - завершение формирования, подготовка к боевому применению;
6 сутки - завершение боевого слаживания подразделений полка, подготовка к тактическим учениям;
7-8 сутки - батальонные тактические учения;
9-10 сутки - полковые тактические учения.
Начиная с середины 1941 г. командование дивизии в лице ее командира полковника И.М. Иванова, заместителя командира по политчасти полкового комиссара Г.С. Емельяненко и начальника штаба подполковника И.С. Сорокина усиленно готовило соединение к общевойсковым учениям Архангельского и Вологодского гарнизонов. Их должен был проводить командующий войсками округа генерал-лейтенант В.Я. Качалов в период с 15 по 30 сентября 1941 г.
Но этим планам не суждено было сбыться.
III. Отмобилизование и развертывание 111-й стрелковой дивизии в штат военного времени
22 июня 1941 г. в частях дивизии, находившихся под Вологдой, в Кущубе, где намечалось провести крупные конно-спортивные соревнования, посвященные открытию летних лагерей.
В середине дня пришло сообщение о начале войны. Части дивизии пешим порядком отправились к местам своей постоянной дислокации. 468-й стрелковый полк - в Вологду, где располагался штаб дивизии; два других полка - 399-й и 532-й - в Череповец и Грязовец.
23 июня началось развертывание дивизии в штат № 04/400 (14 483 человек), в короткий срок полки были доведены до штатов военного времени. Со складов НЗ было получено вооружение и техника и через 4-5 дней началась погрузка в эшелоны и отправка на фронт.
Одновременно согласно довоенным планам и в соответствии с директивой Ставки ГК № 0043 от 27 июня на базе управления Архангельского ВО развертывается 28-я армия. Однако по неизвестным сейчас причинам организационную структуру формируемой армии изменили, и 111-я дивизия не была включена в ее состав, как это предполагалось генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватутиным 13 июня 1941 г.
*(28-я армия была сформирована к 1 июля 1941 года и вопреки предвоенным планам состояла из 30-го стрелкового корпуса: 19-я, 149-я и 217-я стрелковые дивизии; 33-го стрелкового корпуса: 89-я, 120-я, 145-я и 222-я стрелковые дивизии; и 27-го механизированного корпуса: 9-я, 57-я танковые и 221-я механизированная дивизии. 5 июля 1941 г. армия была включена в состав группы армий резерва Ставки ГК, 15 июля переподчинена фронту резервных армий. 21 июля включена в состав Западного фронта. Войска армии приняли участие в Смоленском сражении (10 июля - 10 сентября 1941 г.), в ходе которого ее соединения нанесли контрудар из района Рославля в направлении Починок, Смоленск. В начале августа 1941 г. армия вела тяжелые оборонительные бои в окружении. В одном из них 4 августа погиб командующий армией генерал-лейтенант В.Я. Качалов и начальник штаба армии генерал-майор П.Г. Егоров. После выхода из окружения армия была переподчинена 4 августа 1941 г. Резервному фронту, а 10 августа 1941 г. расформирована).

IV. Боевые действия 111-й стрелковой дивизии на линии Островского и Псковского укрепрайонов.

В первых числах июля 1941 г. соединения немецкой группы армий «Север» вторглись в юго-западные районы Ленинградской области (до 1940 г. - Псковский пограничный округ). Он был развернут вдоль р. Великой, на линии населенных пунктов Псков - Остров - Опочка и включал в себя Псковский, Островский и Себежский УРы (укрепрайоны). Но после включения летом 1940 г. Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР, внимание к системе обороны в Псковском округе было утрачено. Работы по ее укреплению начались только с приближением боев к границам Псковщины.
После того, как войска Северо-Западного фронта оставили Прибалтику и отошли к укрепрайонам старой границы 1939 г. (так называемая «линии Сталина»), Ставка Главного командования дала указание выдвинуть в районе Псков - Остров - Порхов 22-й, 24-й, 41-й стрелковые и 1-й механизированный корпуса. Опираясь на УРы, эти соединения должны были подготовить прочную оборону на новгородско-ленинградском и старорусском направлениях, прикрывая южные и юго-западные подступы к Ленинграду.
Когда 41-й стрелковый корпус Московского военного округа (командир - генерал-майор Иван Степанович Кособуцкий, с 16.07.1941 г. генерал-майор Андрей Никитович Астанин) в составе двух стрелковых дивизий - 118-й и 235-й, начал передислокацию в полосу боевых действий 11-й армии (генерал-лейтенант В.И. Морозов) Северо-Западного фронта, было решено усилить его структуру 12-тысячной 111-й стрелковой дивизией АрхВО.
*(По некоторым источникам 41-й корпус был сформирован 14 марта 1941 года и к началу войны находился в Московского военного округа, непосредственно в его оперативном подчинении находились: 235-я (генерал-майор Т.В. Лебедев) и 118-я (генерал-майор Н.М. Гловацкий) стрелковые дивизии. 41-й стрелковый корпус дислоцировался у г. Кострома, Ярославль и Иваново. После начала войны из этих городов эшелонами был переброшен через г. Великие Луки с задачей к 1 июля 1941 года занять оборону по линии Псков – Остров. В состав корпуса были включены 325-й отдельный саперный батальон и 533-й отдельный батальон связи).
41-й корпус 3-дивизионного состава начал выгружаться с 30 июня на станциях Псков, Карамышево, Черская. По окончании сосредоточения он должен был занять Псковский и Островский укрепрайоны.
Части 111-й дивизии, проследовав через Ярославль, начали постепенно выгружаться на станциях Псков, Карамышево, Черская и фактически по частям, «с колес» вводились в бой. Это вносило определенную неразбериху в управление войсками, что в итоге снизило потенциальные наступательные возможности соединения.
В соответствии с директивой командующего Северо-Западным фронтом генерал-полковника Федора Исидоровича Кузнецова № 04 от 30 июня, корпусу поручалось к 1 июля «…сосредоточиться и 1.7.41 г. занять для обороны Псков, Остров, Выставка, продолжая неослабно улучшать укрепления, строить укрепленные районы, противотанковые препятствия и полевые позиции».
Для правильного понимания боев, развернувшихся на линии данных укрепрайонов, стоит рассказать о том, что они из себя на тот момент представляли. Согласно довоенной трактовке укрепрайон - «полоса местности, оборудованная системой долговременных и полевых фортификационных сооружений в сочетании с различными инженерными заграждениями», они предназначались для «ведения длительной обороны специально предназначенными войсками самостоятельно или во взаимодействии с общевойсковыми частями и соединениями».
Укрепрайоны должны были надежно прикрыть важнейшие операционные направления и районы, от удержания которых могла зависеть устойчивость обороны, и явиться опорными рубежами для действий полевых войск, как в обороне, так и при переходе в решительное наступление. В случае прорыва противника на соседних операционных направлениях УРы должны были составить прочную опору для маневра силами и средствами. В соответствии с этим при инженерном оборудовании театров военных действий основное внимание уделялось строительству укрепленных районов в основном на западных и дальневосточных границах СCCP.

Основные характеристики Псковского и Островского укрепрайонов

Наименование укрепрайона Время
сооружения Фронт (км) Глубина (км) Количество узлов обороны Количество долговременных огневых сооружений
Псковский 1928-1935 26 2-5 4 50
Островский 1938-1939 40 2-5 10 70

30 июня, когда начали разгружаться первые эшелоны 41-го корпуса, начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант Петр Семенович Кленов докладывал в Генштаб следующее: «Псковский и Островский укрепленные районы заняты девятью пулеметными ротами и двумя сводными отрядами Управления начальника строительства; в резерве - батальон политкурсов Ленинградского училища; противотанковой артиллерии нет».
Вот и все силы, составлявшие гарнизон данных укрепрайонов.
*(В 1938 г. было принято решение об объединении Псковского и строящегося Островского укрепрайонов в единый Псковско-Островский укрепрайон. В результате этого в некоторых источниках они иногда назывались соответственно «Старо-Псковским» и «Ново-Псковским». В связи с переносом границ СССР Островский укрепрайон не был оборудован. По последним данным Псковский и Островский укрепрайоны в сумме насчитывали 147 долговременных огневых сооружений, занимая участок по фронту 85 км, в глубину - 2-5 км).
Утром 4 июля 1-я немецкая танковая дивизия (генерал-майор Фридрих Кихнер (Kichner)) из состава 41-го моторизованного корпуса достигла южной окраины Острова, сходу форсировала р. Великая и к вечеру овладела городом, разрушив систему обороны Островского укрепрайона, который тогда занимали ничтожно малые силы - только что прибывший 398-й полк 118-й стрелковой дивизии и 154-й отдельный пулеметный батальон.
*(В соответствии с планом мероприятий в Островском укрепрайоне с 1 августа по 1 декабря 1939 г. предполагалось развернуть 57-й артиллерийский дивизион (№ 9877), 83-й отдельный пулеметный батальон (№ 9860) 2-ротного состава и два отделения ПТО. По перечню частей ЛенВО, прилагаемом к директиве начальника генерального штаба Маршала Б.М. Шапошникова № 0/5/103985 от 28 марта 1940 г. гарнизон Островского укрепрайона уже состоял из этих частей, не развернутыми были только отделения ПТО).
Маневр был значительно облегчен вследствие захвата автомобильного и железнодорожного мостов. Советские части, вступавшие в бой по отдельности противостоять противнику не смогли и поспешно оставили оборонительные позиции.
*(Поданным некоторым данным 111-я стрелковая дивизия под командованием полковника И. М. Иванова занимала оборону в Островском укрепрайоне и в городе.
По другим сведениям 468-й стрелковый полк занимал оборону в секторе города Острова, уже частично занятого противником. В это время немецкие танки, прорвавшись к эшелонам, открыли орудийно-пулеметный огонь. С 5 июля все полки 111-й стрелковой дивизии вели тяжелые бои, не затихавшие несколько суток.
По другим данным 111-я стрелковая дивизия, прибывшая в г. Остров 1 июля 1941 г., сразу же попала под удары немецкой авиации и танков).
Узнавший о сдаче Острова лишь на следующий день новый командующий Северо-Западным фронтом генерал-майор Павел Петрович Собенников в 2.00 отдал командирам еще не сосредоточившихся 41-го стрелкового (генерал-майору И.С. Кособуцкому) и 1-го механизированного корпусов (генерал-майору танковых войск Михаилу Львовичу Чернявскому) боевое распоряжение за № 014:
«С рассветом совместными действиями 111-й стрелковой дивизии и 3-й танковой дивизии при поддержке авиации уничтожить противника в районе Остров, овладеть Остров и 111-й стрелковой дивизией полностью занять свою полосу обороны».
Вслед за этим штабы корпусов приняли следующее боевое распоряжение за № 015, в котором командование фронта еще раз напоминало, что «несмотря на категорические требования всегда иметь надежную связь и не терять управления вверенными частями, вопрос управления и связь продолжает оставаться неудовлетворительным. Командир не заботится о поддержании связи, как с войсками, так и с вышестоящим штабом, теряет управление». В связи с этим требовалось «наладить управление и связь как внутри частей соединения, так и с вышестоящим штабом всеми имеющимися в распоряжении средствами. Постоянно стремиться знать обстановку как вверенных частей, так и соседей. Заботиться о своевременном донесении вышестоящему начальнику об обстановке на фронте».
Новый начальник штаба фронта генерал-лейтенант Николай Федорович Ватутин в телефонном разговоре предупредил генерал-майора И.С. Кособуцкого: «Имейте в виду, ликвидация и уничтожение врага возлагаются персонально на вас, под вашу личную ответственность. За выполнение этого приказа вы отвечаете своей головой».
Перед первым боем частей 111-й стрелковой дивизии следует проанализировать, что из себя, представлял их сосед - так называемый 1-й механизированный корпус. В 1941 г. это было полностью укомплектованное, хорошо сколоченное соединение, включавшее в свою структуру 1-ю, 3-ю танковые и 163-ю моторизованную дивизии, личный состав которых имел опыт ведения боевых действий в Финскую кампанию. Фактически перед самой войной началось, расчленение корпуса: 17 июня 1-я танковая дивизия (Героя Советского Союза генерал-майора Виктора Ильича Баранова) отправилась на Карельский перешеек и к 22 июня прибыла на ст. Алакуртти и Кайрала.
Уже в ходе марша корпуса в полосу боевых действий Северо-Западного фронта, 1 июля 163-я моторизованная дивизии (генерал-майор Ивана Михайловича Кузнецова) была переподченина командованию 27-й армии и отправлялась в район Резекне.
Далее последовало еще несколько изъятий подразделений из состава корпуса. В следствии, чего имевший к началу июня 1 039 танков и бронеавтомобилей, 1-й механизированный корпус к моменту вступления в бои на Островском направлении состоял из 3-й танковой -дивизии (5-й и 6-й (без 1-го танкового батальона) танковые полки, дивизион 3-го гаубичного артиллерийского полка), управления корпуса и корпусных частей - 5-го отдельного мотоциклетного полка (без двух рот) и 202-го отдельного батальона связи.

Взятие города должны были осуществить два танковых полка 3-й танковой дивизии (полковник Константин Ювенальевич Андреев) и 468-й полк (подполковник Д.Д. Воробьев) 111-й стрелковой дивизии.
Дублируя приказ командующего фронтом, командир 1-го мехкорпуса в 8.20 5 июля отдал боевой приказ № 6, ставя задачу командиру 3-й танковой дивизии атаковать город Остров с севера и северо-востока двумя танковыми полками.
Через 30 минут, после короткого авианалета, два танковых батальона 6-го танкового полка (майор Кузьма Иольевич Вязников) из района Беляева и один танковый батальон 5-го танкового полка (подполковник Григорий Николаевич Пасынчук) из района Нефедина, двинулись на Остров. Пройдя боевые порядки стоявшего в авангарде обороны 111-й стрелковой дивизии 468-го и правофлангового 532-го (майор А.А. Власов) полков, советские танки завязали бой с частями немецкой 1-й танковой дивизии.
*(По другим данные начало атаки было совсем другим: «танковые полки вступали в бой в разное время, причем взаимодействие между ними было налажено плохо. Обещанной авиационной поддержки танкисты так и не дождались, пехота отсутствовала. Из состава 111-й стрелковой дивизии, которая должна была поддерживать 3-ю танковую дивизию, действовало примерно полтора стрелковых батальона. Остальные пехотные части 111-й дивизии в беспорядке отошли).
5-му танковому полку, при поддержке полутора батальона пехота 468-го полка, после ожесточенных боев удалось выйти на северо-восточную окраину Острова.
Двумя часами позже с севера в город ворвались танки 6-го танкового полка. В результате прорыва, советские части, действовавшие без авиационной и почти без артиллерийской поддержки, вышли на левый берег р. Великая и практически заняли Остров.
*(По некоторым данным «в 16.00 советские танкисты ворвались в город», но эти данные очевидно, являются неправильными, т.к. судя по расчетам советские части вступили в город приблизительно в 9-10 часов).
Но для закрепления и удержания захваченных позиций, пехоты, имевшейся в наличие, не хватало.
Очередная атака на Остров, предпринятая советскими войсками в 15.25 явилась первой попыткой увязать действия различных частей и подразделений.
*(Сведения о силах, привлеченных для этой атаки различны: «к удару были привлечены помимо 5-го и 6-го танковых полков, также 3-й гаубичный полк 3-й дивизии, а также два стрелковых и один гаубичный полки 41-го стрелкового корпуса». Однако в секретном отчете командира 1-го мехкорпуса генерал-майора танковых войск М.Л. Чернявского от 2 августа, направленного на имя начальника штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенанта Н.Ф. Ватутина отмечается, что вся тяжесть боя легла на 5-й и 6-й танковые полки. Авиационной и пехотной поддержки не было. Атаку обеспечивали лишь 24 орудия 3-го гаубичного артиллерийского полка дивизии).
После получасовой артиллерийской подготовки советские войска перешли в наступление. Через полтора часа, первые подразделения при поддержке танков вышли к р. Великая, имея намерения продолжать теснить противника из города. В это время к Острову с юга подошла немецкая 6-я танковая дивизия (генерал-майор Франц Ландграф (Landgraf)), которая предотвратила наметившееся поражение немцев в Острове. Новая дивизия с ходу переправилась через р. Великую и выбила советские войска из города. Перевес сил снова оказался на стороне противника. Т.е. полтора батальона 468-го полка, что еще оставались, не выдержав натиска, в беспорядке оставили район боя.
В 15.55 противник при сильной артиллерийской и авиационной поддержке перешел в контратаку. 3-я танковая дивизии, не получив пехотной поддержки 111-й дивизии, вела уличные бои вплоть до 17.00, но под ударом бомбардировщиков, применивших зажигательные бомбы, под мощным артиллерийским и минометным огнем, неся большие потери, в 19.00 начала отход.
Штаб фронта, основываясь на неверных данных разведывательного отдела, докладывал начальнику Генерального штаба генералу армии Г.К. Жукову, что «в результате контратаки наших войск к 19.00 5.7.41 г. противник в районе Остров разбит». Однако разбитым оказался не противник, а 111-я стрелковая и 3-я танковая дивизии. В составе последней к 5 июля оставалось: в 5-м танковом полку - 1 Т-28, 14 БТ-7; в 6-м танковом полку - 2 KB, 26 БТ-7.
*(К утру 5 июля части 3-й танковой дивизии имели по списку 258 машин, из которых 220 (около 85 %) были легкими и химическими. Но часть танков участия в атаке не смогли принять, так как находились в ремонте или на марше к месту боя. Например, число средних танков Т-28 участвовавших в боях 5 июля составляло 7-8 машин из 28. Исследователь В.В. Бешанов указывает, что дивизия вступила в бой «с тяжелыми танками КВ-1 и КВ-2». Но танков KB в соединении насчитывалось всего 10, что составляло чуть больше 2,5 % от общей численности машин).
Вот как описывали первый день боев за Остров немцы: «Советы правильно оцепили угрозу германского наступления, но были не в состоянии ее ликвидировать. До сих пор придерживаемый в качестве резерва военного округа 1-й механизированный корпус (генерал-майор Чернявский) вместе с XXXXI стрелковым корпусом (генерал-майор Корсобуцкий) (ошибка, правильно - Кособуцкий) был спешно брошен в район Плескау (Псков), чтобы совместно <...> ударить во фланг.
Неповоротливость русского командования и медлительность передвижения войск сказалась. 1-я танковая дивизия овладела Островом и захватила железнодорожные и автодорожные мосты. 6-я танковая дивизия в ходе 15-часового боя преодолела советские оборонительные рубежи и во второй половине дня 5 июля соединилась с 1-й танковой дивизией.
Дивизия как раз бросила на Плескау боевую группу полковника Крюгера. Правда, она попала под контратаку противника. Русские танки прошли наши противотанковые позиции и были остановлены только 3-м дивизионом 73-го артиллерийского полка (майор Зёт). На это наступление 1-го механизированного корпуса (т.е. 3-й танковой дивизии) захлебнулось».
Причиной этому служит слабая разведка и прежде всего почти полное отсутствие взаимодействия танков, пехоты и артиллерии, о чем так настойчиво говорило еще до наступления командование фронта.
Так корреспондент газеты «Красная звезда» старший политрук М. Косарев в докладной записке на имя члена Военного совета Северо-Западного фронта корпусного комиссара В.Н. Богаткина отмечал следующее: «… командир 5-го танкового полка Посенчук рассказывал о бое за Остров. Из его рассказа следует, что сил у немцев на Островском направлении очень мало и что захват города нашими частями сорвался только лишь потому, что с поля боя постыдно дезертировала 111-я стрелковая дивизия, ее командиры бежали первыми, споров петлицы и сняв знаки различия. Наших сил под Островом сосредоточено очень много, но все они действуют вразнобой, не осуществляя никакого взаимодействия». Резко отрицательно повлияло на боеспособность дивизии К.Ю. Андреева изъятие из ее состава некоторых частей (зенитно-артиллерийского дивизиона, одного танкового батальона, двух рот 5-го мотоциклетного полка и 3-го мотострелкового полка (майор Г.И. Панкратов) в полном составе), участие которых могло радикально изменить ход сражения.
На следующий день, при поддержке 670-го противотанкового артиллерийского полка противотанковой обороны (16 орудий), советские части в 16.00 вновь пытались восстановить утраченные позиции, но безуспешно.
Приказы на наступление отдавались из штаба фронта и 6 июля в 7.00. и в 10.35. По окончании первой атаки, как отмечалось в оперативной сводке № 015/ОП, отправленной начальнику Генерального штаба, «в 8.55 6.7.41 г. командир 1-го механизированного корпуса Чернявский донес, что 3-я танковая дивизия в боях в районе Острой разбита и под давлением танковой дивизии противника, поддержанной артиллерией и пикирующими бомбардировщиками, отходит в направлении Порхов». Боевое распоряжение, отданное войскам в 10.35 уже не содержало конкретных задач, что свидетельствует о том, что советское командование потеряло надежду вернуть город. Такие распоряжения отдавались и 7 и 8 июля, но в их выполнение уже никто не верил. Командование фронтом теперь было полностью занято укреплением Псковского укрепрайона, до которого от Острова по прямой составляло всего 53 км.
В удачном исходе боев за Остров, видимо не был уверен и штаб 111-й стрелковой дивизии, отдав приказ об отступлении на станцию Дуловку. Секретарь бюро ВЛКСМ 468-го полка В.И. Канонюк вспоминает: «Полк занял оборону в районе Дуловки на так называемых Дуловских высотах. Два дня наш полк укреплялся на Дуловских высотах. Были спешно отрыты окопы, организован огонь. Немцы, овладев Островом, дальше пока не продвигались. Но вот в воскресенье 6 июля шквальный огонь немецкой артиллерии был открыт по нашему переднему краю обороны, по нашим тылам, по артиллерийским позициям. Я в это время находился на командном пункте полка в небольшой отрытой ячейке вместе с командиром полка…
Шквальный огонь по Дуловским высотам продолжался около 30 минут, а затем позиции нашего полка были атакованы немецкими танками. Их было около 30. Танки были встречены хорошо организованным, но в недостаточной степени мощным огнем нашей полковой артиллерии.
В этом первом бою, этом первом боевом крещении для нашего 468-го стрелкового полка, особенно отличились артиллеристы полковой противотанковой батареи. Артиллеристы стояли насмерть. Несколько танков было подбито, но танковая атака продолжалась. Артиллеристы нашего полка до последнего снаряда, до последнего вздоха продолжали борьбу с немецкими танками. Танки буквально раздавили противотанковую батарею полка и почти весь личный состав этой батареи погиб здесь на Дуловских высотах. Полк был вынужден отходить. Отходили через пылавшую деревню Николаевку и дальше в направлении на Псков».
Проанализировав все, можно сделать вывод: вместо того, чтобы выделить для поддержки атаки 3-й танковой дивизии хотя бы один стрелковый полк или артиллерийский дивизион, штаб дивизии решает строить укрепленные позиции на пути к Пскову, тогда как захватить и удержаться в Острове на тот момент была еще реальная возможность. Все зависело лишь от решения командования дивизии.
6 июля 3-я танковая дивизия уже без поддержки частей 111-й дивизии еще раз пыталась контратаковать противника, но иного результата, кроме кратковременной задержки немцев на подступах к Пскову, это не дало.
По итогам дня командование фронта, направило в адрес командира 1-го механизированного корпуса целый ряд нелицеприятных замечаний:
«Военный совет Северо-Западного фронта осуждает ваше поведение сегодня 6.7.41 г.
1) Вы не принят мер к установлению взаимодействия с пехотой и вводили Военный совет в заблуждение о том, что нет пехоты, в то время как она была в районе действий, там же были штабы 41-го стрелкового корпуса и 111-й стрелковой дивизии.
2) Несмотря на огромные потери немцев у Остров, вы не проявили настойчивости и без основания начали отходить и своими донесениями о прорыве немцев вводили в заблуждение Военный совет фронта.
Авиацией установлено, что немцы свои танки группировали юго-западнее Остров.
Обращаю ваше внимание на недостойное поведение и приказываю: отход прекратить и принять участие в общем контрударе на Остров с целью окончательного разгрома немцев.
Установите тесное взаимодействие с Кособуцким и учтите, что со стороны Опочка на Остров будет действовать 163-я моторизованная дивизия.
Непрерывно вести активную разведку и держать связь с соседями».

В 17.00 7 июля 1941 г. 3-я танковая дивизия вновь перешла в контратаку. В районе населенных пунктов Череха, Песчанка, Вольнево, Крякуша разыгралось настоящее танковое сражение, в котором с советской стороны участвовало свыше 100 танков 3-й танковой дивизии, с немецкой - до 200 танков 6-й и частью 1-й танковых дивизий. Следует отдать должное мужеству командира дивизии полковника К.Ю. Андреева, который пытался любыми силами, даже без поддержки пехоты остановить танки 41-го моторизованного корпуса (генерал танковых войск Георг-Ханс Рейнгардт (Reinhardt)).
«Командир 5-го танкового полка подполковник Григорий Николаевич Пасынчук в этом бою на высоте 107.8, числился пропавшим без вести (ЦАМО РФ ф.33 оп.11458 д.6). Но в дальнейшем выяснилось, что он попал в плен, 22 сентября 1942 года был освобожден из плена и сразу же арестован и осужден Особым совещанием НКВД СССР к 5 годам лишения свободы. 22.09.1947 года освобожден по отбытии срока, умер через несколько месяцев 4 декабря. Посмертно реабилитирован Определением Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 20.10.1956 года. (ЦАМО РФ ф.33 оп.871438 д.59)
Это был последний бой дивизии, в тот же день 5-й танковый полк передан в состав 22-го стрелкового корпуса, а 6-й танковый полк отныне вел бои в оперативном подчинении 41-го корпуса, в результате чего как боевая единица 3-я танковая дивизия перестала существовать.
Примерно в это же время около 17.00 немецким танкам удалось прорвать боевые порядки 399-го полка (подполковник М.С. Озеров - заменил раненого 6 июля майора А.Е. Филиппова (По другим данным «майор Филиппов А.П. погиб в первые дни боев», но в базе ОБД Мемориал имеются сведения только о майоре Николае Антоновиче Филиппове (ЦАМО РФ ф.58 оп.818883 д.650)) 111-й стрелковой дивизии, прикрывавшей псковское направление и стремительно выдвинуться к южным окраинам города.
Для ликвидации этого прорыва советское командование приказало утром 8 июля частям 111-й стрелковой дивизии, 5-му и 6-му танковым полкам нанести контрудар и уничтожить противника. До начала наступления в полосу 111-й дивизии перебрасывался сводный отряд под командованием командира 23-й танковой дивизии (12-й механизированный корпус) полковника Тимофея Семеновича Орленко в составе 35 танков, 22 орудий и 2 батальонов пехоты. В результате совместных боев группа Т.С. Орленко и части 111-й дивизии уничтожили 22 немецких танка и 9 орудий, потеряв при этом 12 своих танков. Наступление противника на этом участке на некоторое время было остановлено. Однако никаких особых мероприятий по укреплению обороноспособности Псковского укрепрайона со стороны его коменданта майора В.М. Корункова и начальника штаба капитана В.А. Низковского не проводилось.
Части 41-го стрелкового корпуса (штаб корпуса - Баево) к утру 7 июля занимали следующее положение:
111-я стрелковая дивизия - занимала линию Горохово - Крешево - Тишино - Бельнева -Наволок; два левофланговых полка развертывались фронтом на юг на рубеже Тишино до Наволок и имели задачу наступать на Остров с севера.
118-я стрелковая дивизия - обороняла полосу по старой государственной границе на участке Корлы - Любять - (иск.) Горохово - Филатова Гора.
1-й механизированный корпус после боев 6 июля отошел в район ст. Подсевы, где привел себя в порядок и имеет задачу сегодня совместно с 41-м стрелковым корпусом и правофланговыми частями 27-й армии уничтожить прорвавшиеся части противника в район Остров.
Также велась подготовка для перехода в наступление 27-й армии и 163-й моторизованной дивизии и направлении Остров с задачей совместным ударом с частями 41-го стрелкового и 1-го механизированного корпусов овладеть городом.
Всего для предстоящего контрнаступления выделялись: 111-я, 235-я (без одного полка) стрелковые дивизии, 3-я танковая дивизия, а также правофланговые части 27-й армии.
Однако уже в 15.00 части 41-го немецкого моторизованного корпуса (по другим данным наступление началось в 12 часов дня), возобновили наступление, вынудив части 41-го стрелкового корпуса начать постепенный отход:
111-я стрелковая дивизия, на которую пришелся основной удар моторизованных войск противника, начала отступление к исходу 7 июля.
118-я стрелковая дивизия, не имея перед собой активно действующего противника, обороняла рубеж Корлы - Самохвалово.
806-й полк 235-й стрелковой дивизии после атаки островской группы противника вышел в район Савино (20 км юго-восточнее Острова), где приводил себя в порядок и вел разведку в районе Острова. О других полках дивизии сведений обнаружить не удалось. 1-й механизированный корпус, введя в бой 3-ю танковую дивизию, сосредоточился в районе ст. Подсевы (25 км западнее Порхова).
В ночь с 7 на 8 июля 41-й корпус продолжал отступать своим левым флангом к Псков и к утру занимал фронт Корлы - Одворец (15 км юго-западнее Пскова) – Ветошка (15 км юго-западнее Пскова) - Горушка - Приборок (10 км юго-восточнее Пскова) и далее по северному берегу р. Череха.
Штаб корпуса переместился в Луни (8 км юго-восточнее Пскова).
В 13.20 командующий Северо-Западным фронтом генерал-майор П.П. Собенников, пришел к выводу, что Островский укрепрайон окончательно потерян, и отдал войскам фронта директиву № 024 о переходе к упорной обороне на рубеже Псковский укрепрайон - р. Великая - р. Череха - Опочка. Корпусу генерал-майора И.С. Кособуцкого (штаб - Подборовье) в составе 111-й, 118-й, 235-й стрелковых и переданных 90-й стрелковой и 3-й танковой дивизий (резерв командира корпуса) была поставлена задача:
«оставив один стрелковый полк 118-й стрелковой дивизии в Псковском укрепленном районе, главными силами оборонять рубеж - р. Великая, р. Череха на фронте оз. Псковское до Александрова, прикрывая направления Пскова, Николаева, Луга и Карамышево, Сольцы».
Опасаясь прорыва немецких частей к Пскову, командование приказало мосты через р. Великую срочно взорвать. Не успевшие отойти, оставшиеся на западном берегу подразделения 111-й и 118-й стрелковых дивизий, бывшего Островского укрепрайона, вывели из строя технику и форсировали реку вплавь.
К 10.00 9 июля 41-й стрелковый корпус с 3-й танковой дивизией, присоединившимся 3-м мотострелковым полком (ранее изъятым из состава 3-й танковой дивизии) и 123-м отдельным пулеметным батальоном гарнизона Псковского укрепленного района вышел на рубеж р. Великая - р. Череха и занял Псковский укрепрайон, имея задачу не допустить прорыва противника в северном и северо-восточном направлениях.
Если рассмотреть каждое соединение корпуса в отдельности, то получится, что:
111-я стрелковая дивизия заняла позиции у р. Череха на участке устье р. Кебь, Старанья (17 км юго-восточнее Пскова), имея резерв за своим левым флангом;
118-я стрелковая дивизия с 123-м отдельным пулеметным батальоном стояла на рубеже Псковский укрепрайон - р. Великая - р. Череха на участке Филатова Гора, Череха;
235-я стрелковая дивизия обороняла рубеж р. Череха на участке (иск.) Старанья, Подберезье (35 км восточнее Пскова). Кроме того на ее части было возложено строительство предмостных позиций перед переправами на Карамышево.
1-й механизированный корпус в составе 3-й и 23-й танковых дивизий - подвижный резерв командира 41-го стрелкового корпуса - располагается в районе Хохлы (25 км восточнее Пскова), где приводит себя в порядок.
*(Какие части непосредственно обороняли Псковский укрепрайон, установить не представилось возможным. В соответствии с планом организационных мероприятий по укрепрайонам на 1939 г. в Псковском укрепрайоне с 1 августа по 1 декабря предполагалось развернуть 2 отдельных взвода капонирной артиллерии, 82-й отдельный пулеметный батальон (№ 9848) 3-х ротного состава и два отделения ПТО. По перечню частей Ленинградского ВО, прилагаемом к директиве начальника генерального штаба Маршала Б.М. Шапошникова № 0/5/103985 от 28 марта 1940 г. гарнизон Псковского укрепрайона уже состоял из вышеуказанных частей, не были сформированы только отделения ПТО и пулеметный батальон насчитывал не 3, а 4 роты).
В 21.15 начальник штаба фронта генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин отправил в Генеральный штаб очередную оперативную сводку за № 22/ОП, в которой, в частности говорилось:
«Обороной на рубеже р. Великая и р. Череха войска Северо-Западного фронта в течение дня 9.7.41 г. остановили дальнейшее продвижение основной группировки противника на направлениях Остров, Луга и Остров, Ст. Русса».
Однако фактически к вечеру 9 июля 41-й моторизованный корпус обошел Псков с востока и начал развивать прорыв на г. Лугу. Никем не управляемые войска 41-го советского корпуса начали постепенно откатываться. Сначала 111-я, а затем по закону цепной реакции начала отход и 118-я стрелковая дивизия 41-го корпуса «по докладу командира дивизии <...> вследствие обхода левого фланга дивизии (противником), а также отхода соседа слева - 111 с(трелковой) д(ивизии)». Постепенно фронт оборонявшихся советских частей начал распадаться.
При отходе через с. Мараморка (35 км севернее Пскова) частей 111-й дивизии в скоротечном бою 10 июля погиб ее командир полковник И.М. Иванов. После этого, вероятней всего, командование, как старший командир принял на себя начальник штаба подполковник И.С. Сорокин. Части корпуса, потерявшие управление и связь с вышестоящими штабами, были обнаружены только 13 июля под Стругами Красными, Щирском и Лугой.
14 июля представитель по выводу и сосредоточению 237-й и 70-й стрелковых дивизий полковник Рубцов докладывал Военному совету Северо-Западного фронта:
«Части 41 ск потеряли свою организацию и представляют группы, собранные из отдельных частей и подразделений, плохо вооружены.
Все виды снабжения этих частей нарушены. Части требуют немедленного отвода с фронта для восстановления их, приведения в боевую готовность. Штабы этих частей, включая и штаб 41 ск, к управлению войсками в настоящем виде непригодны. Также требуют реорганизации и пополнения...
Заградительные отряды на дорогах слабо выполняют свои обязанности. Много требований предъявляется [к] командному составу со стороны лиц этих отрядов и почти никакого требования к красноармейцам, уходящий в тыл...».
Еще 9 июля генерал-майор артиллерии В.Г. Тихонов в секретном докладе Уполномоченному Ставки Главного Командования генерал-полковнику О.И. Городовикову, сделал неутешительные выводы по наблюдениям за операциями на Рижско-Псковском и Островско-Псковском направлениях Северо-Западного фронта:
«Не вдаваясь в первопричины отхода войск Северо-Западного фронта, необходимо констатировать наличие в поисках на сегодня следующих недостатков:
Отсутствует должное стремление вырвать инициативу из рук противника как у общевойсковых начальников, вплоть до командиров корпусов, так и у бойцов.
Примеры: 1. Оставление Зап. Двины без должного сопротивления;
2. Оставление города Остров.
3.Отход на 1 км от гор. Остров на Порхов.
4.Отход 23-й танковой дивизии от р. Череха
Необходимо создать решительный перелом в этом вопросе. Путь один – внедрить в сознание войск от командарма до бойца суворовское правило: «Противник слабее – нападай, противник равен – нападай, противник сильнее – тоже нападай»
Это правило применять не только в наступлении, но и в обороне, что особенно важно для войск Северо-Западного фронта в данный момент.
Внедрение этого фактора строить на следующей базе:
а) разбить сложившееся без оснований мнение о превосходстве боевых качеств войск противника;
б) показать на примерах, как решительные действия наших войск сеют панику у противника (бой в гор. Остров 5.7.41 г., завязка боя под Череха 7.7.41 г. и т. д.);
в) практиковать как средство развития самоуверенности и поднятия боевого духа в частях разведывательные поиски в самой различной обстановке, даже если последняя вынуждает к отходу. Это будет иметь большое значение с точки зрения поднятия уважения к нашим войскам у противника;
г) всеми способами поднять авангардную роль командира, коммуниста и комсомольца в бою;
д) страху перед полем боя противопоставить всю суровость наказания за уход с него, обеспечивая это реальными мероприятиями, о которых доводить до сведения всех войск;
е) награждать за геройство, доблесть, мужество, стойкость тут же на поле боя. Для этого предоставить соответствующие права командирам дивизий и старшим начальникам.
2. В обороне командиры и бойцы – неустойчивы, особенно теряют присутствие духа под артиллерийским, минометным и авиационным огнем и при атаке танков.
Приходилось видеть много случаев, когда отход начинался без приказа начальника, без нажима пехоты, под давлением только танков или артиллерийского огня или огня минометов.
С одной стороны, причина этого кроется в том, что люди не окапываются (значительная часть их не имеет лопат), с другой стороны, окопаться не успевают из-за недостатка времени. Происходит это потому, что, определяя задачи на оборону, мы не даем глубины (2-3 рубежа), ограничиваясь одним рубежом.
Занимаемые рубежи часто подвергаются воздействию противника прежде, чем они будут оборудованы (рубеж р. Зап. Двина, рубеж 111-й и 235-й стрелковых дивизии 8.7.41 г.).
Таким образом, отход с рубежа обороны предрешается обстановкой прежде, чем на нем организуется достаточное сопротивление.
3. Во всех операциях, свидетелями которых нам пришлось быть (рижско-псковское и островско-псковское направления), отсутствовала сплошь и рядом связь высшего штаба с подчиненными и последних между собой. Иногда это происходило из-за отсутствия средств, но чаще по причине низкой требовательности командира и его штаба к организации связи (1-й механизированный корпус, имея батальон связи, не имел связи с 41-м стрелковым корпусом в течение 5.7.41 г.).
Связь в дивизиях, полку, батальоне и роте также осуществляется плохо и по тем же причинам.
Необходимо:
а) Проволочную связь высших штабов дублировать по нескольким направлениям, использовать прокладку линий под землей.
б) В основном связь должна базироваться на радиосредства и делегатов на авто- и авиасредствах.
в) Не допускать существующей небрежности в организации радиосвязи, как-то: связь есть, а позывных нет.
4. Разведка ведется недостаточно, примитивно, небрежно. Штабы не ставят частям задач по разведке в бою. Получаемые разведывательные данные остаются неиспользованными, выводов должных не делают, часто не сообщают высшим штабам и, как правило, вовсе не информируют низшие штабы и соседей.
В результате войска работают вслепую – не отмечено ни одного случая, когда бы командир принимал решение, имея более-менее точные данные о противнике.
Авиация в интересах командиров стрелковых корпусов и стрелковых дивизий не работает.
5. Фронтовые и армейские резервы подвозятся к линии фронта излишне близко, частями и частями подставляются под удар (235-я стрелковая дивизия – под Остров, 46-я стрелковая дивизия – в Псков).
Необходимо резервы сосредоточивать в должном (по обстановке) удалении от фронта и вводить целыми соединениями, организованно, с марша в бой.
6. Взаимодействие на поле боя между наземными войсками, внутри их и с авиацией поставлено плохо (5.7.41 г. под Остров 5-й и 6-й танковые батальоны (вероятно ошибка, - 5-й 6-й танковые полки) и авиация действовали разрозненно по времени). Причины – отсутствие связи.
Особенно плохо обстоит прикрытие наземных войск с воздуха, вследствие чего последние несут ненужные потери.
7. Целеуказание авиацией наземным войскам не применяется.
В этом вопросе противник имеет огромное преимущество перед нами, что сказалось в боях под Остров 5.7.41 г. и под Череха 7.7.41 г.
8. Артиллерия проявляет неустойчивость, преждевременно отходит с огневых позиций, не использует всей мощности своего огня.
Недостаточно планируется и организуется сосредоточенный и заградительный огонь.
Противотанковые орудия в обороне также неустойчивы, преждевременно оставляют свои позиции, в результате чего танки противника командуют на поле боя.
В наступлении противотанковые орудия недостаточно стремятся за танками, отстают, оставляя последние без поддержки на единоборство с сильной противотанковой артиллерией противника, что вызывает большие потери танков,
9. Танки при наличии наступательного порыва (6-й танковый полк) и решимости громить врага слабо маневрируют на поле боя, склонны к действиям по дорогам, скученно, не обеспечивают себя подавлением противотанковых средств противника, плохо маскируются, в результате несут большие потери.
10. Пехота – слабейшее место войск. Наступательный дух низок. Отстает в наступлении от танков, легко дезорганизуется при воздействии артиллерийского огня, огня минометов и авиационных нападениях (5.7.41 г. танки, заняв Остров, обратили в бегство немцев. Городом овладели танки. Пехота отстала, успеха не закрепила. Танки, израсходовав боеприпасы, вынуждены были отойти с большими потерями).
Часть командного состава, особенно в звене до командира батальона, не проявляет должного мужества в бою, отмечаются случаи оставления поля боя без приказа начальника одиночками и даже подразделениями. Более того, даже в звене высшего командного состава проявляются у некоторых растерянность и упадок духа (командир 1-го механизированного корпуса генерал-майор Чернявский без всякой видимой причины после боя под Остров дал приказ 1-му механизированному корпусу отойти на Порхов – около 60 км).
11. Тыл не организован. Армейские тылы почти не развернуты. Выдвигаемые станции снабжения, отделения головных складов, меняя место, не сообщают об этом войскам (8.7.41 г. 41-й стрелковый корпус остался не ориентированным о тылах).
Боеприпасы идут с перебоями (4-8.7.41 г. пехота, минометы и артиллерия в большом количестве продолжительное время не участвовали в бою из-за отсутствия боеприпасов – 111-я стрелковая дивизия и 23-я танковая дивизия).
Питание бойцов поставлено плохо, случаются перебои в горячей пище в 2-3 дня, чай, как правило, не дается.
Заградительная служба для улавливания дезертиров и отбившихся от частей военнослужащих не знает, что делать с задержанными, задерживает только по дорогам, которые легко обтекаются стороной.
Не организован вывоз эвакуированного населения и его имущества, на местах остается много скота.
Дороги не ремонтируются, шоссе Псков, Ленинград накануне полного разрушения полотна.
Служба регулирования в районах, занимаемых войсками, отсутствует. Создаются пробки.
Уничтожение мостов, ценного имущества в районах, оставляемых войсками, организовано недостаточно (переговорная станция штаба Северо-Западного фронта, оставив пункт на северной окраине гор. Псков, бросила в землянке ленты всех телеграфных переговоров аппарата Морзе. Ленты уничтожены полковником Тишинским при проверке 8.7.41 г.).
Тылы, начиная с полкового, плохо управляются, блуждают и являются первоисточниками панических слухов и потоков (ЦАМО РФ ф. 221, оп. 5554сс, д. 4, лл. 34-39).

Командир 1-го механизированного корпуса генерал-майор танковых войск М.Л. Чернявский оправдывался:
«учитывая развертывание боевых действий в районе Остров с 4.7.41 г. и появление частей 41-го стрелкового корпуса в этом районе только 6.7.41 г., соответствующая организация взаимодействия и совместного боя со своей пехотой осуществлены не были. Боевая авиация всех видов отсутствовала. Отсюда вся тяжесть первых боев и последующее их развитие легли на плечи организационно обессиленного 1-го механизированного корпуса».
Вскоре последовали оргвыводы. 16 июля Государственный Комитет Обороны издал секретное постановление за № ГОКО-169сс в соответствии с которым «арестовал и предал суду Военного трибунала за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций <...> бывшего командира 41 стрелкового корпуса Северо-Западного фронта генерал-майора Кособуцкого».
19 июля 1941 года командир 41-го стрелкового корпуса генерал-майор И.С. Кособуцкий и командир 118-й стрелковой дивизии генерал-майор Н.М. Гловацкой были арестованы.
Приговором выездной Военной коллегии Верховного Суда СССР от 26 июля 1941 г. Иван Степанович Кособуцкий и Николай Михайлович Гловацкий были признаны виновным в сдаче Пскова немцам и приговорены к высшей мере наказания - расстрелу.
Но, дело в отношении И.С. Кособуцкого было пересмотрено, и расстрел был заменен десятью годам лишения свободы с отбыванием наказания в ИТЛ, также он был лишен воинского звания «генерал-майор». Из назначенного наказания Кособуцкий отбыл чуть больше года. 21 октября 1942 г. постановлением Президиума Верховного Совета СССР он был условно-досрочно освобожден из мест лишения свободы и направлен в действующую армию, на должность помощника командующего Юго-Западного фронта. В 1943 году за боевые заслуги с него был снята судимость и восстановлено прежнее звании «генерал-майор».
Менее повезло командиру Николаю Михайловичу Гловацкому, 3 августа 1941 года приговор был приведен к исполнению, место захоронения генерала не известно до настоящего времени.
Падение Островского и Псковского укрепрайонов означало, что группа армий «Север» успешно выполнила первую половину своей стратегической задачи, когда вторглась подвижными соединениями в пределы Ленинградской области. Сражение в Прибалтике заняло всего 18 суток.
Что же послужило причиной столь быстрого разгрома войск Северо-Западного фронта? Разумеется, причин было много, но прямо или косвенно все они являются следствием неготовности, как войск Ленинградского, Прибалтийского и Архангельского военных округов, так и всей РККА к ведению тактической обороны. Как отмечает исследователь блокады Ленинграда М.В. Мурашов, «впервые теория армейской оборонительной операции была изложена преподавателем кафедры оперативного искусства Военной Академии Генерального штаба РККА комбригом Иссерсоном. Но официальное признание получила лишь в декабре 1940 года, на совещании руководящего состава РККА. После этого совещания директивой наркома обороны управлениям округов и армий была поставлена задача - до 1 ноября 1941 года отработать вопросы оперативной обороны. Надо ли доказывать, что она так и не была выполнена...».


V. Начало строительства Лужского оборонительного рубежа и развертывание Лужской оперативной группы на линии Кингнссеп - Шимск.

К середине июля разрозненные части когда-то единого 41-го стрелкового корпуса начали постепенно собираться в окрестностях г. Луга, переходя в оперативное подчинение Северного фронта (генерал-лейтенант Маркиан Михайлович Попов). Когда корпус отошел с линии укрепрайонов, ставших единственным прикрытием для южных и юго-западных подступов к Ленинграду, сложилось критическое положение, пользуясь которым немецкие части могли беспрепятственно выйти к городу, наступая вдоль Киевского шоссе (ныне автомобильная трасса М 20 (Е 95) от Пскова к Ленинграду. Вспоминает начальник гарнизона г. Луга полковник Г.Ф. Одинцов: «… я думал о положении на фронте, о судьбе Пскова. От этого древнейшего русского города до Луги менее 150 километров. Расстояние небольшое. Вражеские танки, если только не получат должного отпора, могут преодолеть его за два-три дня. Примерно такой же путь между Лугой и Ленинградом. Грозная опасность была уже, что называется, на пороге».
Еще на заре Советской власти выдающийся военный теоретик Александр Андреевич Свечин называл Ленинград «Севастополем будущего», имея в виду невыгодность его стратегического положения. Уже тогда он предполагал возможность наступления на город с двух оперативных направлений: из Финляндии (через Выборг и Петрозаводск) и из Прибалтики (через Таллинн и Ригу). В конечном счете, Ленинград обходными маневрами мог быть взят в «клещи». Но никто, особенно после расстрела комдива А.А. Свечина в 1938 г., не думал об укреплении позиций на случай вторжения из Прибалтики. Все силы были направлены на прикрытие Ленинграда со стороны Скандинавского полуострова. Именно здесь, на границе с Финляндией предполагалось направление главного удара в случае военного конфликта. Исходя из этих представлений, Генштаб производил разработку оперативных планов в соответствии с которыми войска готовились отразить нападение врага только с северного и северо-западного направлений. Безусловно, такая позиция на первый взгляд разумна: если посмотреть на карту, то отсюда до Ленинграда 120-150 км.
Таким образом, большая часть войск РККА, защищавших в июне-июле 1941 г. Ленинград, сосредоточилась вдоль финской границы - на Карельском перешейке, Петрозаводском и Мурманском направлениях, фактически находясь в бездействии.
Взятие укрепрайонов и выход частей группы армий «Север» на подступы к Ленинграду со стороны г. Луги оказался полной неожиданностью: все предвоенные командующие Ленинградского военного округа исключали возможность прорыва к Ленинграду с юга и юго-запада. Никто из высшего военного и политического руководства СССР не мог и в мыслях допустить, что за 18 дней самая наступающая из всех наступающих армий, отступит на 450-500 км вглубь страны, оставив всю Прибалтику, и позволит вражеским частям вторгнуться на территорию Ленинградской области. Лишь после лихого танкового рейда на Остров становится окончательно ясно: Карельский перешеек - второстепенный театр военных действий. Направление главного удара на Ленинград - через г. Лугу.
Общий замысел операции по блокаде Ленинграда, как и предполагал в свое время А.А. Свечин, сводился к наступлению двумя группами войск: с севера - немецкая армия «Норвегия», Юго-Восточная и Карельская армии финнов, с юга - немецкая группа армий «Север». Войска, дислоцированные на территории Восточной Финляндии, должны были наносить удар в обход Ладожского озера через Карело-Финскую АССР (армия «Норвегия») и Карельский перешеек (финские армии). В районе Ленинграда и р. Свирь они должны были соединиться с наступавшей с юга и юго-запада немецкой группой армий «Север», осуществив, таким образом, полное блокирование города.
Военный совет Северного фронта стал заниматься вопросами укрепления обороны на юге и юго-западе еще с первых дней войны.
Уже 22 июня находившийся в Ленинграде представитель Наркомата обороны генерал армии К.А. Мерецков, предложил приступить к выбору и рекогносцировке возможных оборонительных рубежей между Псковом и Ленинградом и немедленно развернуть на них необходимые работы.
*(Утром 23 июня К.А. Мерецков получил предписание вылететь из Ленинграда в Москву. Прилетев в Москву и едва войдя в свой кабинет, К.А. Мерецков в 19.45 по звонку выехал к И.В. Сталину в Кремль. В приемной Сталина он был арестован по сфабрикованному ложному обвинению и содержался в Лефортовской тюрьме. 28 августа Мерецков написал письмо Сталину с просьбой отправить его на фронт, и 6 сентября был освобожден «на основании указаний директивных органов по соображениям особого порядка» с направлением в действующую армию).
Как вспоминает начальник инженерного управления Северного фронта подполковник Борис Владимирович Бычевский, 25 июня Военный совет фронта, по докладу заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта Константина Павловича Пядышева, утвердил принципиальную схему обороны юго-западных подступов Ленинграда и принял решение немедленно начать инженерные работы на намеченных рубежах. Решено было строить три оборонительных рубежа, привлекая для этого население Ленинграда и области. Главный рубеж - от Финского залива на всем протяжении р. Луга и далее через Шимск до оз. Ильмень.
5 июля Ставка Главного Командования утвердила план командования фронтом, приказав развернуть фортификационные работы на фронте Кингисепп - Толмачево - Бабино - Кириши и далее по западному берегу р. Волхов, а также на отсечной позиции Луга - Шимск: «...Рубеж должен состоять из предполья и дивизионных полос. В дивизионной полосе сооружения строить из местных материала» - дерево-земляные и каменно-земляные, исходя из штатного количества огневых средств стрелковых полков и батальонов.
(В) первую очередь строить противотанковые препятствия (с) одновременным строительством сооружений полевого типа...
(К) строительству рубежа приступить немедленно. Окончание строительства 15 июля 1941 г.».
В тот же день Военный совет Северного фронта принимает решение об организации полевого управления Лужской оперативной группы для занятия строящегося рубежа. Командующим группой был назначен генерал-лейтенант К.П. Пядышев, членом Военного совета бригадный комиссар Иосиф Васильевич Шикин.
Полоса Кингисепп - Шимск, протянувшаяся более чем на 250 км, сыграла решающую роль в обороне Ленинграда летом-осенью 1941 г., и вошла в историю, как Лужский оборонительный рубеж.
*(Ставка решила привлечь к обороне юго-западных подступов к Ленинграду и Северный фронт, который до сих пор прикрывал город только со стороны Финляндии. Надо было в самое ближайшее время подготовить и занять войсками оборонительную полосу от города Нарвы до озера Ильмень, общим протяжением около 300 километров).
Рубеж включал в себя две полосы протяженностью около 175 км и глубиной 10-12 км. На нем было построено огромное количество различных инженерных сооружений, в их числе 570 дотов и дзотов, 160 км эскарпов, 94 км противотанковых рвов.
*(Мобилизованным населением Ленинграда и Ленинградской области было вырыто более 700 километров противотанковых рвов, сделано 300 километров лесных завалов, более 5 тысяч огневых дзотов и бронеточек).
Само по себе развертывание линии, подобной Лужской, было чрезвычайно сложным делом, так как предстояло в сжатые сроки построить оборонительные укрепления большой протяженности и сформировать необходимую группировку войск для их заполнения. Работы по оборудованию Лужского оборонительного рубежа, кроме занимавших его соединений и частей, вели 150-200 тысяч жителей Ленинграда и области.
Для выполнения наиболее тяжелых работ (повал леса, строительство дзотов и т.п.) с Урала, Поволжья и других районов СССР были привезены батальоны так называемых «трудармейцев», состоявших главным образом из русских немцев, заключенных и других специальных контингентов.
Тем временем был определен состав Лужской оперативной группы: четыре кадровые стрелковые дивизии (70-я, 177-я и 191-я), три формируемые в Ленинграде дивизии народного ополчения (1-я, 2-я и 3-я), 1-я отдельная горнострелковая бригада, подразделения Ленинградского пехотного училища (ЛПУ) им. С.М. Кирова и Ленинградского стрелково-пулеметного училища (ЛСПУ), ряд инженерных и других частей.
Но все это было лишь перспективой на будущее. К концу первой декады июля, на Лужском рубеже полностью сосредоточились только 177-я стрелковая (полковник Андрей Федорович Машошин) и 24-я танковая дивизии (полковник Макарий Иванович Чесноков). Последняя была переброшена с Карельского перешейка из состава 10-го механизированного корпуса (генерал-майор Иван Гаврилович Лазарев). Артиллерийскую поддержку дивизий осуществлял полк АККУКС (Артиллерийские Краснознаменные курсы усовершенствования командного состава) под командованием начальника Лужского гарнизона полковника Георгия Федотовича Одинцова.
*(С течением времени организационная структура Лужской оперативной группы будет меняться. Поэтому данную структуру нельзя считать окончательно сложившейся).
Исходя из предвоенных расчетов, линию протяженностью 250 км должны были оборонять приблизительно (при построении в один эшелон) 20-30 стрелковых дивизий, объединенных управлениями нескольких армий или фронта. Можно отметить, что Волховский фронт (созданный в декабре 1941 года), имевший такую же протяженность, в 1942 и 1943 гг. имел в своем составе в среднем от 25 до 36 стрелковых дивизий. Правда, главная его цель была не в оборонительных действиях, а в постоянной подготовке и осуществлении наступательных операций.
Для более гибкого и оперативного руководства войсками под Ленинградом, 10 июля 1941 г. Государственный Комитет Обороны создал Главнокомандование Северо-Западного направления. Главнокомандующим вооруженными силами Северо-Западного направления был назначен Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов, членом Военного совета - секретарь ЦК ВКП (б) Ленинградского обкома и горкома партии Андрей Александрович Жданов, начальником штаба - генерал-майор Матвей Bасильевич Захаров. Главнокомандованию Северо-Западного направления были подчинены войска Северного и Северо-Западного фронтов, а также Балтийский и Северный флота.

VI. Подготовка предполья (полосы обеспечения) Лужского оборонительного рубежа.

Разумеется, что в данные Ставкой сроки, до 15 июля, построить оборонительные полосы было нереально. Чтобы выиграть время для подготовки сооружений на Лужском рубеже, командование Северного фронта создало несколько отрядов заграждения, направив их, главным образом, на отрезок киевского шоссе от Пскова до Луги. Вспоминает начальник гарнизона г. Луга полковник Г.Ф. Одинцов: «На всем пространстве между Псковом, Гдовом и Лугой… лежал лесисто-болотистый край. Дорог было мало, и основной магистралью являлось Киевское шоссе. Из Пскова оно устремлялось на северо-восток, то удаляясь от Варшавской железной дороги, то приближаясь к ней. Прямо-таки идеальный кратчайший путь для наступающих вражеских войск...»
В отряды заграждения были включены стрелковые, артиллерийские и инженерные части. В 10-х числах июля к ним начали присоединяться отступавшие части 90-й и 111-й стрелковых дивизий 41-го корпуса. Основная цель этих сводных отрядов заключалась в создании прочного заслона на Киевском шоссе и по обеим сторонам Варшавской железной дороги перед линией обороны 177-й стрелковой дивизии.
Для поддержки отрядов заграждения, командование фронтом в оперативной директиве от 6 июля предложило генерал-лейтенанту К.П. Пядышеву развернуть на расстоянии 10-15 км от переднего края, начиная от р. Плюссы хорошо укрепленное и подготовленное в инженерном плане предполье со сплошными заграждениями и занять его частями 177-й дивизии по р. Плюссе и в глубине, по линии населенных пунктов Серебрянка - Городец.
Командующий Лужской оперативной группой уточнил требования директивы и приказал командиру 177-й стрелковой дивизии полковнику А.Ф. Машошину выдвинуть 483-й стрелковый полк (подполковник Н.М. Харитонов) в предполье с целью принудить противника уже на этом рубеже развернуть свои главные силы, принять бой в невыгодных условиях и ослабить его до подхода к главной полосе обороны. Два других полка дивизии, 486-й (майор В.Д. Хабаллури) и 502-й (подполковник Я.Ш. Шапиро), должны были удерживать главную полосу обороны на рубеже Ласково - Карпово - Бараново - конный завод - северная часть оз. Врево и д. Рапти - северо-западный берег оз. Череменецкое.
*(Предполье (полоса обеспечения) - участок (полоса) местности перед главной полосой обороны. Представляло собой зону инженерных заграждений, временных оборонительных рубежей и позиций, занимаемых частью сил и средств войск. Сооружалось в целях задержки продвижения наступающего противника, нанесения ему максимально возможных потерь и создания выгодных условий для боя за главную полосу обороны (проведения контратак)).
В тот же день генерал-лейтенант К.П. Пядышев и начальник артиллерийского управления Лужской группы генерал-майор Семен Александрович Краснопевцев поручили начальнику гарнизона г. Луги и по совместительству командиру полка АККУКС полковнику Г.Ф. Одинцову сформировать сводную артиллерийскую группу. Ядром ее стал 3-дивизионный полк АККУКС (после назначения полковника Г.Ф. Одинцова командиром группы его возглавил капитан К.И. Волков), укомплектованный по особым штатам орудиями батальонной, полковой, корпусной артиллерии, а также артиллерии большой мощности. Их калибр колебался от 45 мм (у батальонных противотанковых пушек обр. 1937 г.) до 203 мм (у гаубиц большой мощности Б-4 обр. 1931 г.). Этот полк до войны по праву считался одним из передовых в РККА и составлял основу Лужского артиллерийского полигона, где кроме АККУКС проводили свои учения и маневры Артиллерийская академия им. Ф.Э. Дзержинского, I, II, III Ленинградские артиллерийские училища, Ленинградское артиллерийско-техническое училище и Ленинградское училище инструментального разведывания зенитной артиллерии. Красноармейцы и командиры этого полка отрабатывали все новые системы артиллерийского вооружения РККА и принципы ведения огня из них.
К концу первой декады июля формирование группы полковника Г.Ф. Одинцова закончилось. На тот момент в ее составе насчитывалось 58 орудий: 16 дивизионных, 40 корпусных, 2 орудия большой мощности и, кроме того, 12 зенитных пушек среднего калибра. Расчеты штаба артгруппы, который возглавлял капитан В.П. Визгин, показывали, что во взаимодействии с 706-м легким (майор П.С. Мазец) и 710-м гаубичным (подполковник Сергей Мокеевич Стрельцов) артиллерийскими полками 177-й дивизии, перед главной полосой обороны, возможно создать достаточно сильную огневую завесу.
К отрицательным сторонам подготовки можно отнести медленную топографическую привязку батарей, наблюдательных пунктов, ориентиров, от которой в огромной степени зависит точность стрельбы батарей и дивизионов, быстрота подготовки данных. Начальник артиллерийского управления Северного фронта генерал-майор Владимир Петрович Свиридов обещал в скором времени направить в г. Лугу геодезистов из отряда майора А.Я. Пивника. Однако их приезд задерживался, из-за чего привязку осуществляла топографическая батарея артгруппы. Лишь 10 июля прибыло геодезическое отделение 64-го отряда под командованием капитана В.Н. Белкова.